Тётушка

Сегодня проснулась от мама-Евиного тоненького крика. Ей казалось, что людей расстреливают. "Многих уже расстреляли: и стариков и детей, а тепреь еще ведут, и много, много". Она показывала рукой на середину комнаты и кричала. Я все повторяла, что это был плохой сон. Она иногда слышала меня, очень радовалась, обнимала, хватала за руки, говорила:"Так это был сон, доця? Какое счастье, какое счастье!". А через минуту снова видела расстрел и кричала. Я снова уговаривала.

Один раз она стала кричать после того, как меня услышала. Я поняла только на втором крике, что это было: "Ура-а-а!". На работу я пошла, когда маму Еву отпустило. Опоздала, конечно, но объясняться не стала. Мне никто не считает, когда пришла, когда ушла, если не наглеть, конечно. И потом со стороны наша ситуация с мамой Евой как-то слишком мрачно выглядит. Изнутри это не так.

Вот сейчас написала и вспомнила, что это мама-Евино "Ура-а-а" уже звучало в очень похожей ситуации еще в Нью Джерси. И даже, кажется, я это тогда записала.